|
|
…сел звездочки,
И золотая лодочка Плывет, качая удочкой, На утренней заре.
Ах, детство – босоногое, Привольное, нестрогое, С бегущими дорогами – Неведомо куда. Леса твои высокие, Снега твои глубокие Останутся истоками На все мои года!
ЗЕМЛЯНИКА
Как пахнет в лесу земляника, Нагретая летней жарой! Ни шума, ни ветра, ни крика. Поляна, как ситец цветной.
Усталые руки раскинув В пропитанной зноем траве, Смотрю, как хвоинку-жердину Трудяга несет муравей.
Шмели собирают в головках Цветущего клевера мед, И пестрая божья коровка По стеблю упорно ползет.
В немыслимо сложных кульбитах Стрекозы снуют надо мной, И бабочек крылья расшиты Тончайшей узорной каймой.
Чуть-чуть подремав, я присяду В уютно-густую траву И полные пригоршни ягод На низких кустах соберу.
И столбики дикой гвоздики Цветут огоньками зари, И пахнут весь день земляникой Ладони и губы мои.
* * *
Весь в стрелах солнца старый лес. Дурманит голову багульник. Прозрачно озеро небес Голубоглазого июля.
Часам я потеряла счет – Не надышусь в тиши прохладной! Вон дятел дробно клювом бьет. Как он немыслимо наряден!
Бреду неслышно, не спеша, Заброшенной строкой тропинки. Зайчонок – робкая душа Приткнулся к стволику осинки.
В сосновых кронах надо мной Внезапно просвистела птица… Вечерний ласковый покой С небес на старый лес ложится.
Теплый вечер
Теряет лес в вечерних тенях Цветной наряд. Затих сегодня, в воскресенье, И ты, мой сад –
Переплетенье узловатых Твоих стволов И завязь яблок кисловатых, И сок листов.
Канава в облачке тумана Полна воды. И запах сладкого дурмана И резеды.
Шумит за невысокой рощей Река волной И в синеве густой полощет Листок резной.
Далекой иволги без пары Печальный стон И золотого самовара Поющий звон.
Скрипит калитка, пропуская Моих гостей, И теплый вечер рассыпает Букет огней.
На сад из тучек низковатых Закапал дождь, Лиловость позднего заката Укрыла ночь.
* * *
Ночь тепла сегодня и уютна. Я не сплю. Не спит и тишина. Тянутся неспешные минуты. В замершей Вселенной я одна.
Ночь предполагает испытанье Одиночеством и темнотой. Но не в тягость мне её молчанье. Мрак не нарушает мой покой.
Как незатухающие свечки, В ней мои рождаются стихи. …Ухнет филин у далекой речки. Вздрогнут на насестах петухи –
Ночь живет обманчивым туманом, Плеском рыбы у речной косы, Ароматом трав прохладно-пряным, Блеском в них разбрызганной росы.
Я ловлю в предутреннем покое Разговоры листьев за окном. Им внимая, ночь не спит со мною Под мерцаньем звездным над селом.
В старом парке
Здесь под ветром безумствуют ивы, Голубая трепещет трава. Ты, взволнованный и красивый, Говоришь мне чудные слова.
Говоришь, как ты рад нашей встрече В парке ветренном на берегу… Но берез незажженные свечи Я с тобою зажечь не могу.
Мне бы пить твой доверчивый голос, Улыбаться без всяких причин. А я слышу: ломается колос, Да тревожная птаха кричит.
И словам я почти не внимаю, По поверхности, мимо скольжу. Мудрый парк, он меня понимает, И готовится спешно к дождю…
Неспокойное странное лето, Что ветрами волнует траву… Ты остался в нем песней неспетой, Без которой легко я живу.
Но я чувствую, верю упорно –День другой будет наверняка, Где напьюсь я воды животворной Из поющего родника.
* * *
Дождь ночной колотится в окно. Молний острия пронзают тучи. Что же это? – преисподней дно Или Зевса ярость, что не лучше.
Тьма в разгуле молний и громах, Обнажая скрытые глубины, Будит темный первобытный страх, Непонятный и необъяснимый.
Иссякает ливневый потокНад моим всё испытавшим домом, И гроза уходит на восток С недовольным бормотаньем грома.
Стоит, верно, пережить грозу, Чтоб напиться чистого озона, Чтоб увидеть истинную суть В непросохших, освеженных кронах,
Чтоб забылась смутная пора Грузных туч, набыченных и мрачных, Чтобы даль в дорогу позвала Воздухом пронзительно-прозрачным.
* * *
Вдоль дороги сирень закрывает закат, Пролетая за мутными окнами, А над ней облака кучевые висят Хаотичными грудами блеклыми. Вот и ночь. И опять я, уютно одна В многолюдии скорого поезда, Долго буду смотреть из ночного окна На огни незнакомого города. Не хочу вспоминать. Хоть и жалко потерь – Все давно до конца передумано. Разложу я на полке вагонной постель, Как соседи – житейски-разумные. Но заснуть не смогу: в перебранке колес, В недовольстве подушкой неловкою… Перед станцией вдруг закричит тепловоз. Утро встретит меня остановкою. Пассажиры сорвутся в буфет на вокзал, Став на время обманчиво-близкими. Я ненужных знакомств торопливый накал Заменю надоевшими книжками. А соседи опять заведут разговор, Будут спрашивать имя и отчество…
Жаль, что скорый наш поезд не так уж и скор, И нельзя обмануть одиночество.
* * *
Я не плачу, жду, когда Все устроится – Пронесутся дни тревог Темной конницей, Порастают в облаках Грусти-болести, И заблудятся в лесу Злые горести.
В этой жизни два конца – Что, случайности? Я иду путем от крайности К крайности. Как береза – шелестит, Да не клонится. Пусть уходит время, но – Светлой конницей.
* * *
Убежать от долгов, От невзгод, Опостылевших будней, От ненужных знакомств И от споров бездумно-пустых. Окунуться очами В сиянье полей изумрудных И в объятия радуги, Как в воскрешенье, войти.
Раствориться в густой Синеве бесконечного неба. Утонуть в золотом Водопаде грибного дождя. К шелковистому лугу Припасть И довериться слепо. И вбирать тишину, Одиноко по лесу бродя.
Разметаться душой, Напитаться полуденным солнцем, Слушать ветра игру С непокорной тенистой листвой, Ароматные ягоды Брать в благодарные горсти, Завернуться в зарю И принять омовенье росой.
А потом, когда я Заскучаю по встречам и спорам, Когда месяца тень Заскользит в одиноком челне, Я с распахнутым сердцем Вернусь в мой покинутый город. И знакомые окна Улыбками вспыхнут во тьме.
Летние сны
Соком полнится вишня спелая, Время в речке кувшинки рвать. Что ж ты, лето, со мною делаешь – Ярко-синяя благодать.
Леса сумрак и поля праздничность. Хлопотливого дятла стук. А в лугах столько разной-разности – От приволья захватит дух!
Если дождь – то уже неистовый, Если запах – душистый мёд! Яркой бабочки аметистовой Бесшабашен хмельной полет.
Росы светятся, солнце катится, Отдыхая на облаках. В расклешенных зеленых платьицах Юность лиственниц на холмах.
Разрумянилась зорька ясная, Распушила береза прядь. Ах, разгульное лето красное – Ярко-синяя благодать!
Мелодии ночи
Отполыхали вечерним светом Стога в лугах И золотистое померкло Жнивье в полях.
Листвой укрывшись, быстроногий Спит ветерок, И к небу вьется одинокий Печной дымок.
В сырой низине под ветлою Звенит ручей, И голос льется под луною – Не знаю чей.
Исчерчен сумрак мелодично Стволами рощ, И так светла и романтично-волшебна ночь.
* * *
Запах дикого меда на поляне лесной. Край опушки обметан полусонной травой. На растекшемся небе – силуэты берез. Темным ельника гребнем склон далекий зарос. Облака кучевые подрумянил рассвет. Истекает из лилий беззастенчивый свет… В свежей утренней шири, Здесь, в родимом краю, В этом солнечном мире Я живу и люблю!
* * *
Этот лес – таинственный и синий, Сумрак, неожиданность полян… Здесь ты был мальчишкой и мужчиной, Ты сюда, как в дом, привел меня.
И глаза мои слепил до боли Лютиковый жаркий косогор, И тропа бежала через поле До озерной глади голубой.
А над ней кружила птичья стая, Ветерок взволнованно дышал. На губах улыбкой расцветала, Счастьем переполнившись, душа.
И о счастье пел ручей в лощине, И камыш атласный шелестел. Мы с тобой смеялись беспричинно, Ты у сердца мои руки грел.
И блестело озеро. А рядом Набирала силу зелень ржи. И казалась мне чудесным садом Впереди открывшаяся жизнь.
Разбежались годы. Разлетелись, Встав, как ястребята, на крыло. В шуме их затихли птичьи трели, Палый лист в овраг понамело,
Но то утро – звонко-золотое! – Да, оно – из главных вех моих. Думаю, его ты тоже помнишь. Если нет – я помню за двоих.
* * *
Сигара самолета взмыла в тучи. Зачем меня на край земли несет? Когда еще увижу солнца луч я И бирюзовый ясный небосвод?
Бродила бы у берега по мелям, Сидела бы у моря на камнях. Или в поход ушла бы по ущельям, На рынке выбирала б виноград.
Ведь я тебя совсем-совсем не знаю, Но все-таки поверила, и вот – В какую беспредельность и бескрайность Из облаков прорвался самолет!
Поверила во встречи неизбежность, В тепло твоей уверенной руки, В мужскую бесконечную надежность, И в ясно-синий свет в глазах твоих.
В потрепанной моей дорожной сумке Царит, ну, совершеннейший бедлам – Настало время писем безрассудных, И срочных – только срочных! – телеграмм.
Уж сказано решающее слово. За бортом синева, как милый взгляд. Лечу, лечу – и нет пути назад… Ни облачка на небе васильковом!
На Северной Двине
Под сверкающим солнцемВ полдень яростно-знойный Я иду по песочку, По каемке прибойной.
Треплет волосы ветер, Солнце плечи ласкает. Волны тычутся в берег, След нечеткий смывают.
Затянуло печали Перламутровой марью. Огорченья остались На далеком причале.
Пятна брызг на подоле… Я одна… Я свободна!.. Рядом с солнцем и волей, И рекой полноводной.
* * *
Синий вечер за окном Уплывает прочь. Лунным тоненьким серпом Косит звезды ночь.
Забросала всю реку Пригоршнями звезд. Тени пали на траву У корней берез.
Тихо месяц соскользнул За лесной угор. Вот и ладно, разведу У реки костер.
И не спать мне до утра – Сторожить зарю. Под веселый треск костра С ночью говорю.
Тополиный пух
Пух тополиный нежный, Мягкий и невесомый, Летней метелью вьется В парке совсем пустом. Падает на скамейки В ласковый полдень сонный И под порывом ветра Кружится колесом.
Белой каймой дорожки Тихо брожу по парку. Легкой ногой ступая, Мну белоснежный пух. Тополь в разгар цветенья Светом пронизан ярким, Мягко вбирает солнце, А к остальному глух.
Помню такой же полдень, Встречу под белой вьюгой… Тополь делился чудом, Сыпал на плечи мне Пух серебристый, тонкий, В день, подаривший друга, Ткал ожиданье счастья В солнечной вышине.
Быстро промчались годы Буйной весны капелью, Осени ясным ликом, Сумерками зимы. Но до сих пор я грежу Летнею той метелью, Теплой пушистой сказкой, Где повстречались мы.
* * *
Северные зори. Бледный лунный челн. На песчаном взморье – Холод пенных волн.
И, как хлопья пены На сыром песке, Чайки в красно-белом Дремлют на косе.
Первый отблеск света В мареве дрожит: Стая ждет рассвета, Утро сторожит.
Резкий крик гортанный, И, взрывая тишь, Вверх взмывает стая – И отвесно вниз.
Мощных крыльев взмахи Треплют глянец волн… Тяжело взлетают. Знать, удачен лов!
И в рассветной, зыбкой Дымке золотойВ клювах блещут рыбки Синей чешуей.
Сон мне будет сниться Много-много лет: Розовые птицы Стерегут рассвет.
Юность
Закатов безбрежность, Рассветы хмельные И лета душистого Тайны ночные.
Зарницами блещут Далекие грозы И светится млечно Кора у березы.
Задумчиво, ясно, И грустно немного, И хочется звезды Руками потрогать.
Застыла луна Одиноко над бродом, Калиткой проходит Невидимый кто-то.
Ручья бормотанье По камешкам донным И лунные тени На жарких ладонях.
Закатов безбрежность, Рассветы хмельные И лета безгрешного Тайны ночные.
Ассоль
Так цветет безоблачно в начале Юной жизни яблоневый сад… Девочка стояла на причале, Глядя в пламенеющий закат.
Тоненькой, как русская рябинка, Песню света ей закат слагал Трепетней Серова и Куинджи, Ярче Ренуара и Дега.
Может, не была она красивой, По-житейски мудрой не была… Одухотворенной и счастливой Теплый луч её нарисовал.
С солнцем опускающимся спорил Свет летящих по ветру волос. Видела она в закатном море Явь своих сбывающихся грёз.
Девочка, пронизанная солнцем, С тайной необычной и простой… В этот миг она была девчонкой С именем, как ветра вздох - Ассоль!
* * *
Бесконечные сумерки долгого дня, Робость первых, неловких твоих поцелуев…Заглушая смятенье, в душе у меня Пели радости чистые, звонкие струи.
Улыбался ли день, или дождь моросил, Но все ярче сияли нам наши закаты. В них жемчужились бусины лунной росы Под ночного далекого грома раскаты.
Получив над тобою нежданную власть И тебе же доверчиво сердце даруя, Я впервые училась сама понимать Мне навстречу идущую душу чужую.
С каждой встречей казался понятнее мне Твой изменчивый мир, так на мой не похожий. Ты и сам в этой долгой душевной весне Становился роднее, ясней и дороже.
Я совсем не жалею, что чудные дни Отзвучали в задумчивом ладе минорном. Он остался, тот луч полудетской любви, В долгой жизни моей – счастья первым аккордом.
* * *
Не ревнуй меня к прошлому, Не терзайся, любя. Было много хорошего У меня до тебя.
Было много хорошего, Да в тупик завело. Пережито и скошено, И быльем поросло.
Не распишешь заранее Своенравную жизнь. Расставанья, свидания. То бредешь, то бежишь.
Непонятные данности Осуждать не с руки: Не оценишь и радости, Не набив синяки.
Не ревнуй меня к прошлому, Не терзайся, любя. Много было хорошего У меня… и тебя.
* * *
Ну что же, уходи. Но только быстро, сразу. Как в омут головой, как в поезд на бегу. Ты оскорбил меня своей последней фразой. Чужих твоих шагов я слышать не могу!..
Вот громыхнула дверь, и – тишина в квартире. Дыханием твоим она еще полна. И час прошел, и два, и три, потом четыре… И я вдруг поняла, что навсегда – одна. Переживаю вновь, что вместе пережито, И снова прохожу по нашему пути. И уменьшается, стирается обида, И, думаю, о ней уже жалеешь ты. Нет, мне не пережить огромности потери! Здесь даже кресло тень твою в себе хранит. На твой негромкий стук распахиваю двери. Расстаться? Нет! Простить! Простить! Простить!
Незабудки
Нарву незабудок в лугах за рекой, Где лебеди утром лопочут. Поставлю в кувшине на письменный стол Я летнего неба кусочек.
Впервые мне мамочка их назвала – В траве показала цветочки. Неточными часто бывают слова, Но это название – точно.
Плывет над густой изумрудной травой Лугов бирюзовая дымка. Пчела никогда не пропустит такой, И шмель не прошествует мимо.
А ночью, я слышала – птица кричит Над лугом тревожно и резко: Наверно, не может, бедняга, забыть Птенцов, что покинули детство.
Давно уже мамы нет рядом со мной И в годы слагаются сутки. А в нашем краю, на опушке лесной Цветут и цветут незабудки.
* * *
Тихо-тихо. Опять не спится. Перепутались дни и ночи. Время кружит бесшумной птицей И прядет из бессонниц строчки.
Лунный отсвет чарует пряжу. В свете этом все ясно, просто. «Фантазируешь», - ты мне скажешь. И добавишь: «Виною – возраст».
Впрочем, может, и он причина. Или ночь обнажает душу. Я и лампу-то не включила, Чтоб фантазии не разрушить.
Для того и скользят по крышам Звезды, август, начало века… Предначертано, видно, свыше Одиночество человеку.
Я затеряна в лунном мире, Что царит на моей планете. И ложится строка пунктиром В неземном полуночном свете.
* * *
Набухла туча синевой, Разбушевался гром, И пыль с дороги за рекой Осела под дождем.
Исчезли разом в шумной мгле Луга, деревня, лес, И кажется – на всей земле Течет вода с небес.
Блеснула ива серебром, Проглянул солнца луч, И разметал осипший гром Клочки порожних туч.
Брезгливо лапки на весу Отряхивает кот, А птаха малая в лесу Восторженно поет.
Бегут по лужам от пруда Промокшие мальцы, А в бочке взбитая вода Желтеет от пыльцы.
* * *
Солнце ливнем промыто и молодо. День жарою ещё не спален. Над лиловой рекой и над городом Золотых облаков перезвон.
Морем пахнет, проструганным деревом И смолёного днища дымком. Скоро парус заплещет под берегом, Наполняясь тугим ветерком.
В постоянных сомненьях, зависима От ошибок, удач и невзгод, Я свой путь одолею и выстою, И найду свой единственный брод.
И во всех заблужденьях, опасностях, В зимней буре, в цветущем саду Соберу по крупицам то счастие, Что написано мне на роду.
У памятника Есенину
Я снова в Константиново. Стою На берегу, над крутизной обрыва. Держу в руках реликвию свою В потрепанной обложке некрасивой. Всё тот же луг ромашковый шумит, Гуляка-клён стоит, кряжист и ладен, Береза, как и прежде, норовит Наполнить ветром солнечные пряди. И кажется, над спелой полосой С дурманящими медом клеверами Вот-вот взмахнёт отточенной косой Поэт с густыми русыми кудрями. Черёмуха отцветшая зовёт Прохладой в эту синюю погоду. И тот же месяц в сумерках плывёт По озеру, роняя вёсла в воду. Густ разогретый воздуха настой Пронзительною шелковой порою И стих твой, соловьиный и простой, Звучит всегда предельною струною. Что для тебя цветы и листьев лоск Роскошного букета заказного? И чужд тебе Ваганьковский погост И шум гнетущий города большого. Покинув чад московских кабаков, Столичных рощ услужливые сени, Разгульным колдовством своих стихов Вернулся ты на Родину, Есенин. Стоишь в родной рязанской стороне, Раскинув руки над рекой туманной, Где ты скакал на розовом коне Приснившимся и гулким утром ранним, И смотришь через низкий парапет На Окские просторы голубые, Такой бедовый, искренний поэт – Сын нищей, безалаберной России
Читая стихи Н.А.Мирошниченко
На полном дыханьи, С разгону, с размаху! Хоть лебедем – в небо, Хоть сердцем – о плаху!
Ты можешь лишь так, И не сметь по-другому! Свобода, любовь ли – По счету большому.
Пусть карты лежатДраматической масти – По силам тебе И сраженья, и страсти.
Безудержный ветер И россыпью – поле. И страх за Россию До режущей боли.
Понять всё сумела: От взлета до краха. Суть русской души – Расписная рубаха.
Всё будет – страданье И Вера – как прежде. Дай Бог тебе Счастья, России – Надежду!
Жемчужина
Ненаглядный, суженый, На земле – один, Подарил жемчужину Из морских глубин.
Стала б мне подруженькой Теплая моя, Но лишь миг жемчужинкой Любовалась я.
Белой пены кружевом Тешился прибой, Сорвалась жемчужина Вновь во мрак морской.
И сказал мне суженый: «Не печалься зря! Ты – моя жемчужина Драгоценная!»
Морошка
Комары да мошки, Кочки под ногами. Ягода-морошка Желтыми огнями.
Тропка на болоте, Хлюпая, пружинит. Тяжкая работа – Полная корзина.
Мягкий мох – периной. Крик пугливой птицы. Ширь болот пустынных Будет ночью сниться.
На цветастом блюде Горкой у окошка Золотое чудо – Ягода-морошка.
Звезда в колодце
Солнце, как большое блюдце. Яркий день огнем горит. А в прохладности колодца В глубине звезда дрожит.
Обещает, завлекает, Светом призрачным манит, Синим глазом мне мигает, Темной тайной леденит.
Я поставлю коромысло, Гляну в стылое нутро, На цепочке серебристой Брошу звонкое ведро.
В гулком сумраке колодца С родниковою водой Зачерпну я неба лоскут С побледневшею звездой.
Давным-давно
Когда-то в дебрях здешних Давным-давным-давно В лесу водился Леший, А в речке – Водяной.
Русалочки боялись Седого старика, Но часто потешались Над ним исподтишка.
Кикиморы в трясине Барахтались с тоской, Мечтая о перине Пушистой и сухой.
Ночами ухал филин В далеком-далеке. А белки говорили На русском языке.
В глухие дебри эти Хожу я много лет. Не встретился, заметьте, Мне бородатый Дед.
Не видела русалок На ивах над рекой И в сказках лишь, слыхала, Буянил Водяной.
И не встречала прочих В болоте и в пруду… Но в лес дремучий к ночи Я все же не пойду.
* * *
Мой сын принёс в ладошке стрекозу (Стрекозы низко над травой кружили) – Он показать хотел мне красоту Сиреневых её эфирных крыльев.
Был потрясён, когда, ладонь раскрыв, Он стрекозу легонько пальцем тронул – Комочек неприглядный смятых крыл Затрепыхался в маленькой ладони.
Не мог взлететь он, взвиться в высоту, Прозрачною слюдой блеснуть на солнце, Пронзить простор упругий, на лету Рассыпав искры легкие по соснам…
Сын плакал, начиная понимать, Что ось судьбы – она хрупка и тонка. Вмешательством легко её сломать, Как стрекозу ладошкою ребенка.
Парус
И ветер, и парус, и брызги – солёны! За бортом играет волна. И тверды мозоли, и крепки ладони, И воздух тугой, как струна. Холмятся предгорий лохматые спины И туча на норде встает. Под килем – бездонная моря пучина И труден крутой поворот. След пенистый тянется миля за милей. Седой, не ленись, Посейдон! Мой парус надежный в затишье бессилен, Для свежего ветра рожден. Лети, мой кораблик, лети, белокрылый! Мой парус, ты ветер лови! Тебя беспокойное море растило Во имя борьбы и любви.
Сыну
Ты спишь. Я слышу ровное дыханье. Твой сон моей заботою согрет. Спи, сын. Побудка нынче будет ранней. Ждет у палатки твой велосипед.
Поедем мы на черные озера, Где над осокой марево дрожит, Где берега открыты и просторны, А в заводях - по плечи камыши.
Увидим трясогузку-недотрогу В пшеничном поле, в солнечном бору Бельчонок нам перебежит дорогу, И усмехнется хитрый белый груздь.
Подарит день нам свежесть луговую, Медовый запах лепестков и трав. В бадье подаст нам воду ключевую, Скрипя ногой, колодезный журавль.
И по пути мы будем есть малину, Пить в деревнях парное молоко… Не надо ни Кавказа нам, ни Крыма. Мы дома здесь. Нам дышится легко.
Спи, мой сынок. Сон по-ребячьи сладок В оранжевой палатке у ручья. Сегодня все мечтанья станут явью… Над речкой занимается заря.
* * *
Сосны корабельные – Паруса. Зноем все отбелены Небеса. Запах истекающий Смоляной. Ствол, глаза ласкающий, Золотой. И стоят, как стражники, Целый век. И пигмеем кажется Человек. Смотрят в даль просторную С рыжих круч, Задевая кронами Крылья туч. И шумят под ливнями, Как прибой, Держат корни сильные Шар Земной. Сосны корабельные – Зов морей, Песни колыбельные Сыновей.
* * * Посв. сестре и брату
Нынче ягодой полны леса - Голубикой, сладкой земляникой. Мы живем в деревне, где река Утопает в жимолости дикой.
Днем нас манит глушь боров грибных, Ночью греет мягкость сеновала. Нам не снятся никакие сны – Валит с ног приятная усталость.
С утренней зарей покинув дом, Мы мотаем тропок километры: Каждый с облупившимся лицом, В грудь нам дуют молодые ветры.
Пьем мы у хозяйки хлебный квас Из долбленых деревянных кружек. И хозяйка из печи для нас Вынимает противень ватрушек.
Жизнь такая чудная – взахлеб, Так ясна, свежа и необычна, Словно счастья радостный полет, Словно посвист залихватский птичий.
И у лета мы берем взаймы Бесконечность дня и краткость ночи… Унесем мы этой жизни миг В ту страну, что называют Осень.
* * *
Здесь все привычно, Все, как было в детстве: Луч утренний крадется по стене, Больших часов негромкое соседство Не заглушает мамин голос мне,
Трамваев звон, Душистый запах чая, Любимый вкус домашних пирогов. Я лет прошедших здесь не замечаю, И лишь добро мне дарит этот кров.
Звон ложечки серебряной в стакане И пенье самовара на столе, И взгляд – такой родной, лучистый – мамин, И осень золотая на дворе.
Смешны былые детские обиды, Когда лишь встречи роскошь на кону. С двойняшкой-братом я на берег выйду, На речку нашу синюю взгляну… &nbs… Продолжение » |