Повторяю сквозь белую грусть

Невесомое нежное слово –

Первый лепет младенческих уст.

Твой, наполненный теплою лаской,

Взгляд заботливых глаз – не забыть.

Вечерами придуманной сказки

Ты сплетала волшебную нить.

Боль коленок  ободранных, грязных

Усмиряла ты доброй рукой.

Нетерпимость оценок пристрастных

Незаметно смягчалась тобой.

Не ругала меня понапрасну,

Не учила, как надобно жить.

Разрешала, устроив мне праздник,

На последнее книжки купить.

Без упрека, вздыхая украдкой,

Запоздавшие письма ждала.

И всегда в моей жизни несладкой

Ты невидимо рядом была.

Ничего нет достойней на свете,

Чем святое терпенье твое.

На алтарь положила ты детям

Бескорыстное сердце свое.

Сокровенное и дорогое

Под моим оживают пером.

На года, что даны мне судьбою,

Неотлучно ты в доме моем.

                          * * *

В дымном воздухе над городской суетой –

Белой чайки стремительный штрих.

Гулким эхом в дворовых колодцах с тоской

Заметался растерянный крик.

Одинокая птица. Откуда она?

Что волнуется, тяжко крича?

Может быть, заблудившись, не в силах понять,

Как родной потеряла причал,

У которого в пламени белых ночей

На песке пена сети плетет,

И откуда, ветров беспокойных вольней,

Поднимаются чайки в полет.

Где, крыла орошая живою водой,

Под судов океанских гудки

Подживают – сшиваются прочной строкой –

Души,  порванные в лоскутки.

Чайки тоненький росчерк мелькнул вдалеке,

Словно солнечно-яркая медь.

И бесследно растаял в небесной реке.

Ей вослед не могу полететь!

Как же так?

                      Там и мой голубой косогор,

Где на самой излучине дня

Крылья чаек взрезают холодный простор.

Но, увы! Без меня, без меня…

                 *  *  *

Солнце ливнем промыто и молодо.

День жарою ещё не спален.

Над лиловой рекой и над городом

Золотых облаков перезвон.

Морем пахнет, проструганным деревом

И смолёного днища дымком.

Скоро парус заплещет под берегом,

Наполняясь тугим ветерком.

В постоянных сомненьях, зависима

От ошибок, удач и невзгод,

Я свой путь одолею и выстою,

И найду свой единственный брод.

И во всех заблужденьях, опасностях,

В зимней буре, в цветущем саду

Соберу по крупицам то счастие,

Что написано мне на роду.

              *  *  *

Ищу тебя, мой вешний день,

В дождях купаясь,

Ищу тебя в разливах рек

В хрустальном мае,

В смолистом запахе листвы

И клейких почек,

И в поволоке вечеров,

И в белой ночи,

В сирени ветках кружевных,

В руне черемух,

На одуванчиковых склонах

                                на веселых.

Тебе  аукаю в лесу,

Любимом прежде,

В том, где недавно ледяной

отцвел подснежник.

Иду я через ворох дней,

Лет частоколом.

В какой остался ты весне

Открытий полной?

Откликнись мне,

Мой соловей,

Мой свет весенний.

Хочу, чтоб ты со мною был

В мой день последний.

          *  *  *

Что тянет нас в далекие края?

Такая же там матушка-Земля.

Там те же небо, солнце и вода,

И так же в ночь уходят поезда.

Там зависть точно та же, что и здесь,

И горечь нетерпимости, и лесть,

И осужденья гадкий шепоток,

И тот же свежий воздуха глоток.

Но зной ли жжет или метут снега,

Кому-то там – родные берега.

И у меня такое есть окно,

Где мой огонь горит давным-давно,

А на лугу растут мои цветы –

Их пышноцвет мне летом даришь ты.

Там тишь могил под сенью тополей.

И это – берег родины моей.

Крупинки счастья

*  *  *

Борьба с собой!

                   Борьба, длиною в жизнь!

Вкрапленьями в нее – минуты эти,

Когда не понимаешь мертв ли, жив

И на каком находишься ты свете?

По жизни, как на диком скакуне,

Несусь я без стремян и без уменья.

Частицы счастья малые во мне –

Вы для меня и явь, и сновиденья.

Предвижу, что когда-то упаду,

Не выдержу, устав в безумной скачке.

Но буду через черную беду

Огранивать крупинки эти счастья.

Они – мои. И я их не отдам!

Не брошу никому на поруганье.

Они и крепость, и мой чудный храм –

Невидимое теплое сиянье.

Я встану, ничему не научась,

Хоть говорят, что на ошибках учат.

Не признаю ошибочную страсть,

Огонь без искр и некрутые кручи.

Борьба вничью в неопытной душе.

Но это ничего не отменяет.

Как хрупкие творенья Фаберже,

Мгновенья счастия перебираю.

               ***

Когда ложится тишина

На полуночный час,

Когда томлюсь во тьме без сна,

Не закрывая глаз,

Я чую странный мир окрест,

На мне он весь замкнут,

Он нереален, но он здесь –

В спокойствии минут.

Я слышу, как растет тростник

На краешке болот,

И вижу родничок-тайник,

Где ворон воду пьет.

Кипрей торопится свечу

Зажечь в логу своём,

Бельчонок скачет по плечу

Пушистым огоньком.

Но этот яркий хрупкий мир

Спрессованных минут

Легко в один неловкий миг

Нечаянно спугнуть.

              Южный цикл

1. Боржоми

Покинут мной во тьме без сожаленья

Расхлябанный и заспанный вагон.

Невидимое горное селенье.

Невидимого колокола звон.

Молочно-осязаемым туманом

Закрыты перекаты на реке.

Автобус всеми дребезжит дверями,

Насквозь сырой в белесом молоке.

Ищу руками дверь в воротах дома,

Туманы проклиная и браня,

И в комнате, с уютом незнакомой,

Ложусь я спать на влажных простынях…

А утром: солнца луч нетерпеливо

Гуляет по проснувшимся домам,

Поток широкий, мутный и бурливый,

Взбивая пену, скачет по камням,

Крутой утес под зеленью укрылся,

Фуникулеру свой подставив бок,

Невдалеке в ущелье приютился

Уступами уютный городок.

А выше – небо ясным лазуритом

Над скалами отвесными висит,

И старый замок из времен забытых

Через бойницы сотни лет глядит.

И кажется, что видимое чудо

Преображенья – сказочно вдвойне,

И что тумана мокрого причуды

Существовали в беспокойном сне.

                        2. В долине

Платанов гладко-пестрые стволы

Прочь колоннадою уходят,

Туда, где скалы вечные голы,

И горный тур сторожко бродит.

Бурлит поток, не знающий оков,

Вдали скрипят арбы колеса,

А стены низких каменных домов

Неотличимы от утесов.

На блюде млеет спелый виноград,

Последний луч – на гор вершинах,

В подворье горла узкие торчат

Огромных вкопанных кувшинов.

А тьма вечерней свежести полна,

Настояна на дикой розе.

И дед пиалу сладкого вина

В ладонях бережно подносит.

И кажется ненужной суета

Перед неспешной простотою.

Роскошная платанов красота

Чрезмерной мнится и пустою.

1. В Ботаническом саду

Мы были в Ботаническом саду

Над необъятным бирюзовым морем.

Экскурсоводы мира красоту

Дарили нашим потрясенным взорам:

Кустарники невиданных пород

Огромность калл и разноцветность цинний,

И грозовая мрачность черных роз,

И лунность белоснежных водных лилий.

Но мне воскресный праздник отравлял

Зловонный трактор, чистящий тропинки.

Он фыркал и трещал, и грохотал,

Казалось,  он нарочно нас пугал,

Зловредно отравляя гарью  дымной.

Но все же день был чуден и хорош,

И полон поразительных открытий,

И удивленья от поляны роз,

И радости…

А что же вы хотите?

«Что больше вам понравилось в саду?» –

Спросила я детей в пути обратном.

Они остановились на ходу

И оба дружно закричали: «Тр-р-р-акто-р-р!»

            4. В Приэльбрусье

А в Приэльбрусье – воздух чистый

И искрометные снега.

Вдали темнеет склон лесистый,

Блестят зеленые луга.

Шершава, солнце разогрета

Колонна стройная сосны.

Перемешались краски лета

И поднебесный свет зимы.

В жару у горной речки славно –

Вблизи нее не страшен зной.

Я примощусь на гладком камне,

Умоюсь ключевой водой.

Сегодня так Эльбрус невинен.

Неужто он бывает груб?

Но у подножья исполина

Стал памятником ледоруб.

           5. Абрикосовое варенье

Было море барашково-белым,

Растекался туман по горам,

А в садах абрикосы поспели –

Наступила их чуда пора.

На утёсах лохматились кедры,

Поворачивал день на грозу,

Абрикосы же плавились в медном,

Источающем солнце, тазу.

Сладковато-необыкновенен

Их  плодов золотых аромат.

В день, когда мы варили варенье,

В нем купались и домик, и сад.

Пили чай на открытой веранде

И неспешен был наш разговор.

Абрикосовый дух за оградой

Растворялся в дыхании гор…

…А морозной зимой, на Крещенье,

Положу я на блюдечко свет

Абрикосового варенья,

Как душистого сада привет.

6. Морской пейзаж

В зелёной бездне солнце утонуло,

Взошла над морем красная луна.

Блестящую дорожку протянула

До горизонта зыбкая волна.

Залив сверкнул прибоя диадемой

Под млечною дорогой голубой,

И метеор стремительно и немо

Скользнул по небу гаснущей звездой.

 7. Лирическое

Над луною блещут звезды,

Под луною дремлют волны,

И разлапистые сосны

Потихонечку шумят.

Все скамейки – для влюбленных,

Нежным словом полоненных,

Юностью завороженных –

Им и ночь, что светлый сад.

Так прекрасны руки эти,

Всех теплей на белом свете!

И в рассыпанном букете

Грешно пахнет резеда.

И, не ведая сомненья,

Ловят  каждое мгновенье.

Если б ночи откровенье

Не кончалось никогда!

8. Прощание с морем

На берег моря волны набегают.

Откатываясь, тихо шелестят.

А я сегодня ночью уезжаю,

И это – мой последний здесь закат.

Морской отлив стирает яркость красок,

Темна полоска мокрого песка.

А вдалеке – бок дряхлого баркаса,

Как одинокой старости тоска.

Я слышу лишь шипящий шум отлива

Да пролетевшей птицы слабый всхлип.

Прощально-бесконечен, молчалив он –

Застывший будто, расставанья миг.

Я через час уйду в другое время

И унесу с собой на этот раз

Пронизанное грустью настроенье:

Седой песок, холодное волненье

И старый, умирающий баркас.

           9. Мгновенье

Шумело мере за окном,

И будоражил дальний гром.

А вдоль дорожки цвел жасмин,

Пахуч  в ночи и невидим.

И это море, и жасмин,

Далекий гром, и ночи дым,

И это темное окно

Слились –

                 в мгновение одно.

            10. Возвращение

Здесь радостно, уютно и светло.

Морская даль теряется в тумане.

Над домиком висит скалы крыло…

Сюда мы раньше приезжали с мамой.

Здесь хорошо. Здесь бархатный сезон,

И волны тихо катятся на отмель.

Здесь воздух густо морем просолён,

И яблок аромат душист и плотен.

А в редкий час, когда прибой гремит,

Когда идет с ветрами непогода,

Я чувствую всем существом своим

Морских валов пьянящую свободу.

Карабкаясь гористою тропой,

Я на ходу жую литые сливы,

И здесь всегда бываю я такой

Улыбчивой, отчаянной, счастливой.

…На свете всё имеет свой конец.

В кармане – хруст обратного билета.

Уложен чемодан и, наконец,

Я покидаю бархатное лето.

Но на прощанье надо не забыть

В упругую волну монетку бросить.

И вновь на Север,

                            где по мне грустит

Моя родная

                        северная Осень.

           Посылка.

В северном городе  чинном

Осень шафраном цвела.

В поезде гулком и длинном

С  юга посылка пришла.

Стлались над крышами тучи,

Южным душистым теплом

Пахло на почте сургучной,

В тряском трамвае сыром.

Яблоки в шкурке восковой

Красны, как горный закат...

Ящик посылки фруктовой

Долго хранил аромат.

Веял октябрь холодами

Темных, как ночь, вечеров.

В комнате пахло плодами

Алма-Атинских садов.

            *  *  *

С неба лунно-яркого

Синих звезд огонь

Искрами-подарками

Сыплется в ладонь.

Гаснут блики зыбкие

На траве густой.

Но сверкают рыбками

В глубине речной.

С мостика упругого,

Стоя на краю,

Удочкой бамбуковой

Рыбку я ловлю.

Глядь: в прозрачной низенькой

Банке у меня

В каждой рыбке – искорка

Звездного огня.

                              ***

Над туманными низинами – лишь берез вершины сизые.

Будто хрупкие кораблики вмерзли в белоснежный лед.

Под седым рассветом севера стынут выси бледно-синие,

Воздух заполошно криками рвет осипший теплоход.

Осень! Огненная, вольная!

                                          В свет, в простор рванулись голуби,

И растаяли туманные невесомые мосты.

И открылось, и увиделось в бирюзовой вспышке полудня:

Оторочен неба колокол по подолу золотым.

Это золото сусальное – песня яркая прощальная –

Безоглядной страстью осени кажется мне всякий раз.

И плывут в зените лебеди, и чаруют рощи дальние…

Я стою завороженная, отвести не в силах глаз!

*  *  *

Под серым небом – серый дождик,

Но лес – нарядный и живой,

Как будто радостный художник

Набрызгал краски золотой.

Наполнил светом стан березы,

Ветлы тигриные глаза.

Для украшенья по откосам

Багровых листьев набросал.

Надену плащ и зонт раскрою,

Пройду по стежке луговой,

Туда, где пласт опавшей хвои

Лежит под спелою травой.

Туда, где пахнет влажно прелью,

Где желтый воздух лесом пьян,

Где с листьев падает капелью

Осенней мороси туман.

Под серым небом – серый дождик

Пусть сыплет пылью водяной.

Я счастлива, как тот художник,

Что шел тропинкой золотой.

*  * *

Не скажу тебе, а надо бы.

Только верю слепо –

Неспроста веселой радугой

Расцветает небо.

В сумерках душмянка светится

У лесной опушки.

Вижу я у рога месяца

Звездочку – подружку.

Неспроста в  лесу красуется

Беззаботный  ландыш.

И с росинками целуется

Колокольчик ладный.

Отцветают клюквы цветики

На глухом болоте.

И трещит сорока – сплетница,

Будто знает что-то.

Загорелись свечки в ельнике,

Серебром сверкая.

Я же – на ромашке беленькой

Завтра погадаю.

*  *  *

Луч солнца греет камень.

Блестит рассветный пруд.

И листья челноками

По зеркалу плывут.

Гонцы исхода лета

В ленивой тишине,

Кружа под теплым ветром,

Они скользят ко мне.

Плакучей ивы кудри

Полощутся в воде.

Березовое утро –                                                                                                                                                                                                                                                                         Туманный  путь к тебе…

В  конце его – осенний

Воздушный городок.

И вьется бело-синий

Над пристанью флажок.

А  от причала ходко

Бесшумно поплыла

Ко мне большая лодка

С форштевнем, как стрела…

Но – коротки минуты

Безоблачной души.

И жаль: такие утра –

Всего лишь миражи.

Исчезли вместе с лодкой

В слепящем далеке

И путь к тебе нелегкий,

И  город на песке.

*  *  *

Все сильней влажный запах тумана,

В лиловатых отсветах – земля.

Как вокруг нереально и странно

В ранних сумерках теплого дня.

И на сердце – так смутно сегодня,

Оттого и  раздумья горьки.

Плещут тени на трепетных водах

Настороженно-тихой реки.

Ветерок не тревожит рябину,

Замерла на поляне трава.

Вечер полон прохлады и сини.

И отчетливо-гулки слова.

Скоро летние краски живые

Незаметно сотрет темнота.

Я наутро увижу впервые,

Что листва-то уже чуть желта.

                ***       

Июльский дождь недолго льет,

Пруд взмучен карасями.

Сидит у притолоки кот

С надменными усами.

Встречает радостно меня

Сорока-погремушка

И впопыхах садится на

Кедровую верхушку.

А лес – к ухоженным домам

Вплотную подступает,

И в нем, не видимая нам,

Прядется жизнь простая:

Там по обочинам дорог

Маслята засиделись,

А наклонись – у самых ног

Литой черники зрелость.

В траве поляночки лесной –

Цветистый клевер, зверобой,

Душмянка и кислица,

А на пахучих сосен строй

Глаз непривычный городской

Глядит-не-наглядится.

Закат – к восторгу моему –

Разливисто пылает…

И почему – ну почему! –

Я редко здесь бываю?

            *   *   *

Необычная осень – погожие дни!

Я в конце октября собираю бруснику.

Только травы упругие даже не никнут,

Теплой летнею силой деревья полны.

И цветет  ярким солнцем наполненный лес.

И кусты не снимают багровые шляпы.

По поляне опять разбежались маслята.

Много знаю я тайных  подмеченных мест.

Стройны темные ели с ершистой хвоей.

В заповедных углах – чудный запах пихтовый.

Можжевельник нахмурил кустистые брови:

«Непорядок, –  тревожится, – в чаще лесной».

Тут и там  меж сосновых стволов – желтизна.

Хорошо! Пусть нарушен порядок привычный,

Но сегодня в лесу так светло, необычно,

Даже сонным воронам –

                                        и тем не до сна.

*  *  *

После ветра пришла тишина.

Пробралась по тропиночкам-змейкам,

Растеклась по окрестным холмам,

Улеглась на садовой скамейке.

В тишине затаилась листва –

Даже шепота листьев не слышно.

Тишине покорилась трава,

И умолкли на крыше синицы.

И кузнечики стихли в саду.

Рябь на озере угомонилась.

Тишину не хочу я спугнуть.

Замолчите же! Сделайте милость!

Лишь ручья непоседливый плеск

Неподвластен минутам покоя.

Но, как солнца рассеянный свет,

Он привычен и не беспокоит.

*  *  *

Туман над засыпающей рекой

Баюкал  улицу мою над  кручей.

Но волновал вопрос безмолвный твой,

Движений губ неслышная певучесть.

В закате догоравшем облака

Казались невесомыми венцами,

И нежность мы боялись расплескать

Нечаянно,  ненужными словами.

Любовь всегда страшится суеты,

Ее легко обидеть, не заметив.

Не знала я, да и не думал ты,

Что может помешать нам кто-то третий…

Та улица. Я не хожу по ней

Тягучими пустыми вечерами.

Желтеют листья стройных  тополей,

О пережитом шепчутся ночами.

И вместе с ними я в себе коплю

Осеннего багрянца сожаленья.

Но верю:

             вновь на улицу мою

Придут весны чудесные  мгновенья.

*  *  *

Зимние месяцы – лунные, вьюжные –

Сердце отметили болью ненужною.

Слышу шаги твои в ночи дремотные –

Это пороша шуршит за воротами.

Встану к окну: будто тенью бродячею

Ты за метелью невидимый прячешься.

Слушаю шорохи, мне неподвластные.

Мимо пройдите вы, игры опасные.

Сон, ты утешь меня нежною ласкою,

Долгою доброю  зимнею сказкою.

                  *   *   *

Накину старый плащ на плечи,

Берет надену набекрень.

Пусть сеет дождь,

                   и  в стылый вечер

Перетекает  яркий день,

Пусть лужи – на лесной дороге,

Не хрусток ягельный покров,

И сразу промокают ноги

От низких ягодных кустов,

А я люблю прохладный  воздух,

Дождем умытую траву,

Еще невидимые  звезды

И это чудо наяву –

Когда, насквозь пронзая тучи,

Подарком вспыхнет солнца луч,

И станут алтарем могучим

Под радугой громады туч.

И засверкает,  заискрится

Под тем лучом дремучий бор.

И, перепутав время, птицы

Споют зарю. И на угор,

Собрав все силы, напоследок

Плеснет-прольется светлый дождь.

Притихнет ветер-непоседа.

И не поверится, что ночь,

Великолепье в тьму спровадит,

Ревниво пригасив закат,

А звезд, своей забавы ради,

Насыплет уйму. И никак

Я не смогу понять, что лучше:

Те звезды, солнце ли, дожди?

Пока же, радуга над кручей,

Сияй, не гасни, подожди!

*  *  *

Не вороши забытого,

Не вспоминай печального:

Забытое – растаяло,

Печальное – ушло.

Горючими слезинками

Стекла свеча венчальная,

Рассохлась лодка быстрая,

И сломано весло.

            Давно уже не любится,

            Не клеится, не вяжется.

            Слова и уверения

            Не трогают души.

            Но вдруг да завтра сладится,

            И сбудется, и скажется.

            До времени не надобно

            К далекому спешить.

Не вороши забытого,

Забытое – растаяло.

Не вспоминай печального,

Печальное – ушло.

Когда погаснут звездочки,

Возьми свечу венчальную,

Другую лодку высмоли

И почини весло!

Под бег торопливых минут

*  * *

В роще – деревца голы и босы.

Побледнела и съежилась высь.

Не предай меня, спутница-осень,

Обнаженной души не коснись.

Не гони побуревшею стежкой,

Обжигая ветрами лицо.

По земле ледяную порошу

Не мети, завивая в кольцо.

Объясни,  как пройти мне по краю,

Дай тропинку спасения свить.

Перестань, словно мачеха злая,

 За нечаянный промах бранить.

Осень,  осень! Цветная обнова!

За огрехи мои не виня,

Неужели не станешь ты снова

Вдохновенья ключом для меня?

*  *  *

Любовь моя, ты заблудилась где?

Весенних грез и летних откровений

Прошла пора, и осени сомненья

Тревожат в надоедливом дожде.

Ослеплена нарядным листопадом

И ранним чистым снегом смущена,

Те ли глаза ты вопрошаешь взглядом?

Не от прозренья ль своего грустна?

Ты слышишь: вихрем тропы заметая,

Кружит нетерпеливая метель,

И снова бьет весенняя капель,

И лето половодьем наступает.

И лишь тебя ничто не возвращает.

Любовь моя, ты заблудилась где?

*   *   *

Тебя, мой единственный,

Мой незнакомый,

Тебя, одинокий, зову!

Сирень отцветает у старого дома

И грезит тобой наяву.

Ты в звоне дождя

Или в песне рябины

Услышь мои несколько строк!

Возможно, ты рядом,

Но недостижимо,

 Невообразимо далек.

Под звездами Севера

В сумерках ранних,

Под бег торопливых минут

Мне ближе горенье

Полярных сияний,

Чем радости яркий салют.

Но верить хочу –

Наполняется чаша,

Осталось немного, чуть-чуть…

Где ключ тот заветный,

Который отважится

Счастье мое отомкнуть?

*  *  *

Я в Зазеркалье не живу.

Ну, разве малость.

Не сетую на ту судьбу,

Что мне досталась.

Вдали потухли маяки,

Стих свежий ветер.

Протяжные гудки реки

Пропали где-то.

Сгорает облачный венок

В закате рыжем.

Смотрю на мир через окно

Страницы книжной.

В наушниках моих звучат

Шопен и Глинка,

Анданте нежные сонат

И вальс старинный.

Я полюбила тишину

Душой осенней,

Негромкий чай среди подруг

По воскресеньям.

Бессонница – мой друг и враг,

Стиха страница.

Вот и сегодня – пять утра,

А мне не спится.

Напрасно спрашиваешь ты,

Хоть поспала ль я?

Смотри –  я принесла цветы

Из Зазеркалья.

*  *  *

Не написанное –  живое!

Как прощупать, где грань, где край?

Перевернуто время злое –

Ад дневной, полуночный рай.

День в уклон – нестабильный, ломкий,

Зародившийся так давно.

За лесной полумертвой кромкой

Скрылось солнца веретено.

Словно сжалась вся жизнь былая,

Проскользнула воды глотком.

И в отчаяньи, как слепая,

Бьется бабочка за стеклом.

            *   *   *

А мимо – закаты,

А мимо – рассветы,

А мимо – расцвет Берендеева лета.

И пламень осенний,

И снежные стужи,

И ветры весенние с запахом южным.

А где остановка?

Но время не судят!

А вот остановки-то больше не будет.

Все мимо и мимо!

Быстрее, быстрее!

Опять тополевая вьюга в аллее.

Но пусть не стихает,

Но пусть не прервется.

В стремительном вальсе пусть дальше  несется!

Играй, музыкант,

На натянутых струнах,

На струях дождей и на ниточках лунных!

Позвольте играть! Не жалейте его!

Последние звоны –

                       и нет ничего.

*   *   *

Расстарайся, найди мне сегодня цветы –

Нежно-белые розы в коварных шипах.

Пусть колеблется жизнь, словно пламя свечи,

Обрываясь лохмотьями на сквозняках.

Не пугайся,  что времени будет в обрез,

Что щетинится утро колючей стерней.

Не хочу замечать твой отчаянный жест.

Дай в ладони мне смертное сердце твое.

Мне доверься. Я знаю – разлука близка.

Молчаливыми тенями стрелки бегут.

Я на памяти не завяжу узелка –

Не забудется вечность последних минут.

Не пылает костер!

                                  Невидимкой горит!

И пускай на тебя часто сетую я.

Принимая всю неповторимость любви,

Принимаю опасных шипов острия.

              *  *  *

Грустный дождь серебрит

Тополиные листья

И понурые плети берез.

А над узенькой речкой

Горбом коромысла –

Почернелый расшатанный мост.

Вспоминается

Ясное чистое утро,

Новый мостик над синей водой,

Синий лен на полях,

Синих глаз перепутье,

Задушевной беседы покой.

Нашу разницу в мыслях,

Отсутствие скуки

И веселые пряди берез

Не хочу забывать,

И пусть будет порукой –

Этот старый расшатанный мост.

          *  *  *

День памяти моей

Пришел ко мне неслышно.

Он встал передо мной

И посмотрел в глаза.

День памяти моей,

Один из никудышных.

День памяти моей,

Приведший в никуда.

Роняли блестки слез

Деревьев мокрых кроны.

Над пасмурной рекой

Ворочалась гроза.

И вечный мне упрек –

Звонок твой телефонный,

Дорога под дождем

И  осени глаза.

Не уступил ни ты,

Ни я тебе – нисколько.

Пошли на поводу

Мы у своих обид,

Разбили зеркала

На множество осколков,

И оказалось – их

Немыслимо сложить.

День памяти моей

Задумчивостью скорбной

Вернулся ты ко мне,

Чем старый друг,  верней.

День памяти моей,

День давнего раздора,

За что тревожишь ты

Меня на кромке дней?

                 *   *   *

Закружилась тропка на болоте,

Привела к сухому островку.

И налево, и направо – топи.

Капли клюквы в желтоватом мху.

Где-то далеко конец тропинки,

Но в какую сторону идти?

Гляну – непутевые осинки

Чахло зеленеют на пути.

Над болотом помрачнели тучи,

Скоро серый дождик зачастит.

Мне бы путеводный солнца лучик!

Но вдали, пугая, гром ворчит.

Мне бы твердь земную под ногами,

Но повсюду хлюпает вода…

И под гроз враждебными громами

Я иду по тропке…

Но куда?

                   *   *   *

Сентябрьский день – густая синева,

Снежок луны висит почти в зените.

По облачным далеким островам

Луч солнечный бежит, как по страницам.

Листва слетает.  Но еще тепло.

По-летнему в лесу щебечут птицы.

Неугомонного ручья поток

Морщинками рябит и серебрится.

По заводям речным и по траве

Разносит ветер жертвенные листья.

И проступает кружево ветвей

На фоне неба безмятежно-близком.

Я не хочу,

                  чтоб этот день померк,

Погас листвы передзакатный пламень.

Добросердечьем осени задет

Моей души краеугольный камень.

Разнежен день. Густеет синева.

Ясней рябин чеканка полыхает.

А в перистых высоких облаках

Снежок луны тихонько тает, тает…

*  * *

Ты – жаворонок легкий. Я – сова.

Бессонная, глазастая, ночная.

Тебя пленяет неба синева –

Я перышки во тьме перебираю.

Ты – жаворонок. Ты – певец высот.

Летишь все выше, обжигая крылья.

И безоглядно дерзок твой полет,

Ты в нем неподражаем и всесилен.

А я? Я – осторожная сова.

Совиные в ночах слагаю песни.

В душе своей копаюсь – тем жива,

Наверно,  тем  тебе и интересна?

                         *  *  *

Так много на Земле страданья!

Ни сбросить, ни избыть его.

Зачем твоё непониманье

И сумрак взгляда твоего?

Мы так с тобою непохожи.

Мы параллельные миры.

Ты параллельный мир не можешь

Ни пересечь, ни изменить.

И,  расточительны без меры,

Вновь распинаем чувства мы.

И, не раздумывая, щедро

Уничтожаем наши дни.

В них наэлектризован воздух,

И густ, и осязаем он.

Молчаньем тягостным предгрозья

Он до предела заряжен.

Но, знаю я, еще не поздно

Остановиться и понять,

Что сердце к бою непригодно,

Сердца не могут воевать.

По ним безудержно и жестко,

Приумножая счет седин,

Прямой безжалостной наводкой

Бьет залпами адреналин.

Тебе и тягостно, и сложно

О снисхождении просить.

А женщине – ей все возможно,

Понять, поверить и простить.

*   *   *

Лисицей протоптала тропку Осень

И ржавчиной на поле улеглась.

Ки